Понятие «секта» с точки зрения судебной лингвистики

Волкова Анна Геннадьевна,

кандидат филологических наук,

преподаватель факультета психолингвистики

АНО ДПО "Академия детекции лжи"

Лингвистика не может давать юридических оценок, однако может оказывать помощь в вынесении этих оценок. В частности, лингвистические знания требуются при рассмотрении дел по ст. 129, 130 УК РФ (соответственно, «Клевета» и «Оскорбление»). В тексте УК РФ даются свои определения: клевета определяется как «распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию», оскорбление – «унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме». Сущность рассмотрения дел по этим статьям в большой мере сводится к языковому анализу представленного на рассмотрение материала.

Здесь важно помнить, что судебная лингвистическая экспертиза не отвечает на вопросы о соответствии сказанного (написанного) истине (действительности), то есть не отвечает на вопрос о заведомой ложности представленных сведений, а также не рассматривает то, являются ли данные сведения порочащими честь и достоинство. В подобных случаях наиболее приемлемым вопросом может быть вопрос о наличии в тексте, высказывании либо слове негативной оценки по отношению к объекту речи. В случае с оскорблением речь идет не просто о негативной оценке, но о неприличной форме, под которой подразумевается употребление ненормативной (инвективной) лексики, направленное на объект речи. С лингвистической точки зрения оскорбление является «одной из наиболее часто диагностируемых форм вербальной агрессии… можно в общем виде определить оскорбление как любое слово или выражение, содержащее обидную характеристику адресата, и заключить, что оскорбление реализует чаще всего явную и сильно выраженную вербальную агрессию, поскольку практически всегда оно воспринимается адресатом как однозначно негативное, обидное, унизительное, неприемлемое высказывание…. Структурная формула оскорбления (по А. Вежбицкой) предельно проста: «Ты – Х». При этом местоимение «ты» может опускаться. Вторая часть оскорбления («Х») определяет смысловое наполнение оскорбительного высказывания. С лексической точки зрения, это различные (обидные, неприятные, нежелательные для адресата) эмоционально-оценочные слова с отрицательной (в том числе окказионально негативной) семантикой вплоть до нецензурной брани (мата). Оскорбление является оценочным (по классификации Т.В, Шмелевой) речевым жанром… коммуникативная задача данного речевого жанра – изменение (в отрицательную сторону) самочувствия адресата – объекта оскорбления, понижение его социального статуса» (Щербинина, 2008, 155-156).

При этом, если с инвективной лексикой, как правило, все бывает более или менее ясно, то негативная оценка, которая может содержаться на различных текстовых уровнях, иногда представляет определенные трудности при ее выявлении. Часто эти трудности связаны с отсутствием четких определений некоторых понятий при наличии негативных компонентов, входящих в словарное значение. Одной из таких лексем является слово «секта». Обращение именно к такому частному вопросу судебной лингвистической экспертизы обусловливается увеличившимся количеством дел, связанных с деятельностью различных религиозных и псевдорелигиозных организаций. С одной стороны, сами эти организации не позиционируют себя как «секты» и, в случае употребления по отношению к ним подобного обозначения, указывают на оскорбительность такой номинации. С другой стороны, если деятельность какой-либо организации оценивается как сектантская (с привлечением для оценки специалистов в области религиоведения, истории, психологии, социологии и т.д.), то для этого необходимо представлять себе наполнение самого понятия «секта».

Для понимания какого-либо слова лингвистика в первую очередь обращается к толковым словарям. В словарях современного русского языка лексема определяется следующим образом:

Секта - 1. Религиозное течение (община), отделившееся от какого-либо вероучения и ему противостоящее. С. духоборов. 2. Перен. Группа лиц, замкнувшаяся в своих мелких, узких интересах (книжн.неодобр.) (Ожегов, 2007, 709).

Секта - 1. Религиозная община, отколовшаяся от господствующей церкви. 2. Обособленная группа лиц, замкнувшаяся в своих мелких, узких интересах. Политические секты (Кузнецов, 2007, 733).

Секта – 1. Религиозное сообщество, состоящее из людей, отколовшихся от господствующей церкви и принявших новое вероучение. С.баптистов. 2. Перен. Отгородившаяся от общения с другими, замкнувшаяся в себе группа лиц (неодобрит.) (Ушаков, 2007, 823).

Как видно из словарных статей, понятие «секта» выводится в том числе и из этимологии (от лат. secta – учение, направление, школа; или буквально «отрезанная, отделенная» – см. Кузнецов, с. 733, Ушаков, с. 823). В словаре Ожегова под редакцией Шведовой в состав прямого значения внесен компонент противостояния, однако не дается представления о том, чему противостоит секта. В словарных статьях словарей Кузнецова и Ушакова компонент значения, обозначенный как «противостояние», явлен имплицитно, однако эксплицитно проявлено то, чего нет в словаре Ожегова: по этим определениям, любая секта откалывается от господствующей церкви, из чего можно сделать вывод о противостоянии секты и этой церкви. При этом в каждом из указанных словарей дается и второе, переносное значение, которое является, по сути, перенесением значения по сходству – во втором значении секта – это обособленная, замкнувшаяся в себе группа людей, однако не обязательно религиозная. Именно это второе значение в двух словарях (Ожегова и Ушакова) отмечено как неодобрительное. Согласно словарям, первое, прямое, «церковное» значение слова «секта» не обладает неодобрительным оттенком. По сути, это может означать, что при употреблении слова «секта» в адрес какой-либо организации (или же «сектант» в адрес) лица не может идти речи о негативной оценке, так как согласно толковым словарям, «секта» -это сообщество, отколовшееся от господствующей церкви.

Однако, помимо основного значения, слово имеет также коннотации, или оценочные компоненты значения, которые могут не отмечаться в словарях. Коннотации могут быть положительными и отрицательными и зависят от традиций употребления той или иной лексемы в языке. В одном из номеров журнала «Религия и право» (№ 2 (49), 2009) есть статья под названием «Каково определение термина «секта», и носит ли этот термин негативный характер?» (стр. 39), в которой ставятся проблемы существования термина «секта» и восприятия этого термина. В статье говорится прежде всего об отсутствии четкого научного определения понятия и о негативных коннотациях, присущих этому слову в его бытовом употреблении:

«Понятия «секта», «сектантство» и «сектанты» не имеют четкого научного определения, которое бы жестко обозначало содержание и смысл этих понятий и было бы общепринятым в светской науке. Поскольку эти понятия не имеют научного определения, то они отсутствуют как в международном, так и в российском законодательстве…. Абсолютное большинство отечественных религиоведов использует лингвистически нейтральные термины, которые определены в законодательстве, — «религиозное объединение», «религиозная организация», «религиозная группа», либо «новое религиозное направление», «культ».

Термин «секта» и производные от него термины имеют, как правило, презрительный и уничижительный оттенок и употребляются в обычно в бытовой, а иногда и в политической полемике. В законодательстве РФ также не существует такого понятия как «секта». В то же время данный термин в силу сложившихся в обществе представлений несет безусловно негативную смысловую нагрузку, а его употребление может оскорбить чувства верующих. Судебная палата по информационным спорам при Президенте РФ и Большое жюри Союза журналистов РФ не раз отмечали, что неоправданное использование данного термина в отношении конкретной религиозной организации противоречит нормам морали и этики (Решение Судебной палаты по информационным спорам при Президенте РФ № 4 (138) от 12 февраля 1998г., Решение общественной коллегии по жалобам на прессу от 27 ноября 2006 г., Решение Большого жюри Союза журналистов РФ от 18 ноября 2004 № 42).

Также следует относиться и к терминам «тоталитарный культ», «тоталитарная секта». … Определения «секта» и «сектанты» в антисектантских публикациях носит целенаправленно уничижительный характер. «Секты» представляются преступными организациями» (Религия и право, 2009, 39).

Итак, в данной статье как раз говорится о том, что именно отрицательные коннотации, присущие лексеме «секта», обусловливают тот факт, что ее употребление оскорбляет религиозные чувства, «противоречит нормам морали и этики», и – если идти еще дальше – может быть рассмотрено как «распространение порочащих сведений».

Коннотативные значения относятся к подтексту, точнее – к подтекстовой информации: «содержательно-подтекстовая информация (СПИ) представляет собой скрытую информацию, извлекаемую из содердательно-фактуальной информации благодаря способности единиц языка порождать ассоциативные и коннотативные значения, а также благодаря способности предложений внутри содержательно-фактуальной информации приращивать смыслы… Целесообразным представляется выделение двух видов СПИ: ситуативной и ассоциативной…. Асссоциативная СПИ не связана с фактами, описанными ранее, а возникает в силу свойственной нашему сознанию привычки связывать изложенное вербально с накопленным личным или общественным опытом» (Гальперин, 2007, 28, 45). Это означает, что ассоциативная подтекстовая информация не детерминирована предшествующим высказыванием, но определяется именно дискурсом – речевыми практиками.

Негативный образ, который возникает в связи со словом «секта» обусловлен теми контекстами, в которые чаще всего ставится это слово (и производные от него). В текстах СМИ это, как правило, высказывания типа предостережений («Осторожно – секта!»), либо тексты и отдельные фразы, несущие в себе негативную информацию (типа «попал в секту и лишился всего, что имел»). Кроме того, русскоязычным газетам, журналам, а также радио- и телепередачам иногда свойственно представлять в отрицательном свете религиозные объединения (в том числе такие христианские конфессии, как католичество и протестантизм), имплицитно или эксплицитно (зависит от издания и от концепции) противопоставляя их православию как традиционной для России религии. В таком случае часто словом «секта» обозначаются протестанты (лютеране, баптисты), представители других религий (например, иудеи) и т.п. Образ сектанта как «врага» формируется различными вербальными и иногда невербальными средствами. К невербальным средствам относятся прежде всего рисунки, коллажи на религиозную тематику, на которых «сектанты» изображаются в ироническом или даже сатирическом ключе. Например, часто изображают приверженцев объединения «Свидетели Иеговы». Вербальные средства, формирующие негативные коннотации понятия «секта» и подкрепляющие отрицательный образ объекта номинации, разнообразны и опять же зависят от аудитории, концепции издания или канала и преследуемых целей. К ярко негативным относятся прямые отрицательные характеристики, однако иногда негативный образ создается на макроуровне, то есть на уровне целостного текста. Примером могут послужить истории, которые рассказываются в статьях или передачах, о различных неблаговидных поступках сектантов (чаще – руководителей сект). При этом на протяжении всего рассказа употребляется слово «секта» и производные от него, что .несомненно, оказывает влияние на смысловое наполнение данного понятия. Понятно, что невозможно вовсе запретить употребление этого слова, однако здесь идет речь не о запрете, а о формировании негативных образов.

Анализ употребления слова «секта» приводит к необходимости рассмотрения признаков сектантского объединения, что является уже задачей религиоведа и в некоторых случаях психолога. Если же говорить непосредственно о текстуальном анализе, то важно помнить, что есть различие между текстами религиозными и политическими, в силу существования различия между религиозным и политическим дискурсом. Так, военная метафорика религиозного текста является одной из дискурсивных практик, которые представляют собой «тенденции в использовании близких по функции, альтернативных языковых средств выражения определенного смысла (вариативных интерпретаций действительности)… К числу дискурсивных практик относятся, например, принятые в данной социальной группе, формирующей свой дискурс, способы номинации участников коммуникации и третьих лиц» (Баранов, 2007, 145-147).

Примером дискурсивной практики, входящей в состав религиозного дискурса, могут служить высказывания, встречающиеся в религиозной литературе различных конфессий. В подобных выражениях общими местами являются фразы о том, что оружие (данной религиозной общины) не узнает поражения, ее войска непобедимы и т.п. Военные метафоры являются общим местом религиозного дискурса (в религиозных текстах часты упоминания о борьбе сил добра и зла), поэтому подобные отрывки не следует рассматривать как возбуждающие ненависть либо призывающие к каким-либо насильственным действиям, если только целостный текст не дает для этого оснований.

Простая декларация религиозным объединением своей доктрины является исполнением одной из статей Конституции РФ: «В Российской Федерации признается идеологическое многообразие. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (ст.13, п. 1, 2). Если к религиозному тексту примешивается текст политический, то часто это ведет, напротив, к нарушению другого пункта той же статьи: «Запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни» (ст. 13, п. 5). Чаще всего именно политизированность религиозного дискурса сообщает ему те черты, которые могут быть признаны экстремистскими. Так, идеологически лидеры какого-либо объединения могут в печатных изданиях своей организации призывать к изменению Конституции или государственного строя, мотивируя это религиозными идеями типа сохранения традиций с целью «возвращения к натуральному хозяйству, патриархальной семье». В этом случае необходимо отделить политический слой текста от религиозного: религиозный пласт в данном случае не всегда должен подвергаться экспертной оценке.

Таким образом, не представляется возможным квалифицировать употребление слова «секта» как оскорбление. При этом в русском религиозном дискурсе и в обыденном сознании это слово имеет отрицательные коннотации, которые и «работают» на создание отрицательного образа объекта речи, обозначенного этой лексемой. Поэтому с точки зрения судебной лингвистики может быть дан ответ лишь о негативной оценке, заключенной в данном слове. При этом употребление лексемы «секта» и производных от нее «сектант», «сектантский» должно рассматриваться в контексте всего высказывания (устного либо письменного), так как именно контекст, в который погружено слово, «оживляет» те коннотации, которые заключаются в этом слове.

Прим.: статья впервые опубликована в сборнике материалов конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия», 2011 г., а также на сайте Ассоциации экспертов-лингвистов Юга России (электронный ресурс http://www.ling-expert.ru/conference/langlaw1/volkova_religsektinlanglaw.html).